На прошлой неделе Владимир Путин провёл совещании по экономическим вопросам. Все тезисы Президента разбирать не буду, остановлюсь на наиболее важном, на мой взгляд, вопросе, который связан с долгосрочным развитием экономики, а не реагированием на текущие события.
В начале этого года наконец-то было отменено действие бюджетного правила — проекта, разработанного системными либералами еще в нулевых годах с целью перекачивания денег из русской экономики в западные.
Напомню, суть бюджетного правила заключалась в том, что «лишние» (по мнению сислибов) нефтегазовые доходы федерального бюджета следовало менять на иностранную валюту и откладывать в кубышку. В последнее время это был Фонд национального благосостояния, куда направлялись сверхдоходы, рассчитываемые с 2018 года от цены нефти, превышающей 40$ за баррель с ежегодной индексацией на 2%
Итог всем известен. БОльшая часть ФНБ была заморожена. Правда, это не значит, что средства фонда пропали. Рублевый эквивалент, конечно же, заморозить никто не в состоянии, поэтому было принято решение, что Банк России будет допечатывать необходимые суммы и выдавать их правительству под конкретные задачи. Например, совсем недавно стало известно, что в мае за счет средств ФНБ было приобретено 250 млн привилегированных акций РЖД по цене в 1000 рублей за единицу. Деньги в размере 250 млрд рублей пойдут на второй этап расширения БАМа и Транссиба. Вот, кстати говоря, хороший пример целевой эмиссии. Проблема в том, что подобных проектов пока не много. Но надеюсь, это временно
На 2022 год действие бюджетного правила отменено. Однако это обусловлено необходимостью существенным образом повысить текущие расходы бюджета для купирования проблем в моменте. Только одни нефтегазовые сверхдоходы пополнят в этом году бюджет на 6-7 трлн рублей, в то время, как общий объем дополнительных расходов составит более 8 трлн, о чём недавно заявил премьер-министр России Михаил Мишустин.
Тем не менее, на постоянной основе подобное практиковаться не может. В первую очередь потому, что отправляя все нефтегазовые доходы в бюджет, мы вновь делаем его зависимым от конъюнктуры на мировых энергетических рынках. Да, сейчас она хорошая, что позволяет России преодолеть последствия введенных Западом ограничений. Причем выйти с меньшими потерями, чем несут Евросоюз и США. Но нет никакой гарантии в том, что через год-два-пять лет все будет тоже самое. Действительно, если анализировать ситуацию на мировых рынках, то с высокой долей вероятности как минимум до 2030 года цены на энергоносители останутся на высоком уровне. Но гарантию, разумеется, никто дать не может.
Вместе с этим возникает вопрос: если не отправлять деньги в бюджет, то отправлять куда? Опять вкладывать в кубышки? И этот вариант нас устроить не может. Учитывая высокие цена на энергоносители, теперь в этом случае в год будет изыматься не 2-3 трлн рублей, как раньше, а все 5-7 трлн.
Очевидно, что эти деньги обязаны работать на развитие нашего государства.
И здесь необходимо применить практику под называнием «бюджет развития». Пополняться он будет как раз за счет нефтегазовых сверхдоходов, которые, в свою очередь, будут расходоваться на конкретные проекты социально-экономического развития страны. Начиная от уже вышеупомянутого расширения БАМа и Транссиба и строительства транспортной инфраструктуры в целом, заканчивая финансирование таких важных отраслей, как, например, станкостроение.
Но основной вопрос заключается даже не в том, чтобы формально создать этот самый бюджет развития. Для подобного достаточно обычного распоряжения Президента. Вопрос в том — каковы должны быть параметры выделения финансирования.
И здесь мы вспоминаем опыт ФНБ, которому тысячу раз переписывали условия вложения средств в проекты реального сектора. Были прописаны и необходимость возврата средств, и минимальная доходность вложений, и максимальная доля финансирования ФНБ в общей стоимости проекта. В общем, куча совершенно вредных параметров, которые по факту не давали деньгам ФНБ работать в реальном секторе экономики. Это приводило к тому, что проекты тысячу раз пересчитывались. Действительно, комичная была ситуация. Как только завершался подсчет того или иного проекта, оказывалось, что модель меняется и все приходилось делать заново. Так, например, было с ВСМ Москва — Санкт-Петербург и тем же Северным широтным ходом.
На мой взгляд, новые условия финансирования проектов из средств ФНБ, который вполне может выполнять функцию бюджета развития (с формальной точки зрения никаких препятствий здесь нет) должны быть совершенно иными. А, точнее, их практически не должно быть за исключением одного — обязательный возврат средств ФНБ в долгосрочной перспективе (от 15 до 30 лет) с учетом инфляции.
И вот здесь заключается самый важный момент. Возврат средств может происходить не только за счет перечисления купонных выплат по облигациям и их непосредственного погашения. Здесь, как раз, Фонду достаточно будет выкупить облигации предприятий с доходность в 1-3%. Возврат средств также може осуществляться из налоговых платежей, которые будет генерировать проект после его реализации. С технологической точки зрения оформить все это элементарно. Современные системы позволяют отследить каждый рубль, который налоговая просто переведет не в федеральный бюджет, а в ФНБ.
Например, для своего успешного развития предприятия станкостроения должны иметь возможность получать инвестиционные деньги по ставке не более, чем в 3-4%. А оборотное кредитование — не более, чем в 5-7%.
Однако значение инфляции может оказаться выше и получается, что в реальном выражении ФНБ будет терять финансовые ресурсы, что несет риски обесценения фонда в долгосрочной перспективе в случае резкого падения нефтегазовых сверхдоходов. Однако дельту между инфляцией и процентной ставкой по облигациям как раз можно компенсировать за счет тех налогов, которые сгенерирует предприятие после своего запуска или же увеличения производства.
Тогда в Фонде в реальном выражении окажется столько же денег, сколько и ранее, что позволит оказывать бесперебойную поддержку новым проектам развития экономики.
Таким образом, новая конструкция бюджетного правила должна подразумевать собой целевое использование нефтегазовых сверхдоходов, которое наиболее эффективно можно реализовать исключительно через бюджет развития (название может быть выбрано любое). Получаемые от продажи энергоресурсов деньги должны моментально возвращаться в экономику. Однако их возврат через текущие расходы бюджета не будут нести большой пользы, поскольку во многом пойдут на потребление, в то время, как в текущих условиях необходимо наращивать именно инвестиции.
Если же говорить непосредственно про ФНБ, то с управленческой точки зрения функции по распоряжению средствами Фонда должны быть переданы от Минфина к Министерству экономического развития. А, в идеале, напрямую премьер-министру, что позволит избежать межведомственных разногласий, конфликтов и отстаивания корпоративных интересов.
Источник
Источник: